'Список Шпака''

Вернуться к списку статей

До начала посадки в лайнер Египетских Авиалиний оставалось не больше часа, как в общаковом бизнеслонже аэропорта Йоханнесбурга, где мы коротали время за ромом и «Ролтоном», появился представитель авиакомпании и вежливо попросил заполнить дополнительный бланк с данными на оружие, транзитом отправленное прямиком в Москву через Каир еще из Виктории Фолкс, что я и сделал. Часа за три до этого Олег Подтяжкин, получая посадочные талоны на рейс «Еджипет Эир» Йоханнесбург-Каир-Москва, битый час пытался добиться от регистратораторши за стойкой необходимость получения каких-либо еще транзитных разрешений на провоз наших «карамультуков» в багаже их «Боинга» и получил решительные заверения в отсутствии требований делать это, что в последствии было не раз подтверждено и в полиции аэропорта.

Во время посадки в самолет нас попросили обождать пару минут, мотивируя тем, что на нас хочет взглянуть офицер безопасности авиакомпании. Мол так уж у них, у египтян, заведено. Высокий, жирный араб с залысинами и мусорскими замашками явился на посадку буквально за десять минут до взлета. Он посмотрел на нас, потребовал документы на оружие. Не увидев ни зимбабвийских, что само собой разумеется, ни южноафриканских, он хищно улыбнулся и заявил, что снимает нас с рейса, причем, всех троих, поскольку в Египте — «революшен», а ксивы наши не в порядке. Несмотря на все наши разъяснения и активную протекцию всех остальных работников авиакомпании, причем как белых, так и черных, арабский чекист был неумолим и мы в полном оцепенении смотрели на то, как лайнер отчаливает от рукава, а наш оперативно выгруженный багаж тащат, словно заблудшие души в ад, похожие на чертей, вечно веселые черные грузчики.

С момента нашей последней охоты в «Уми Вэлли»минуло лишь семь месяцев и вот, мы снова в Зимбабве. На протяжении зимы, в процессе как всегда мутных переговоров с кампанией «Мартин Петерс Сафари» родился на свет трофейный список, названный в последствии «списком Шпака»1, поскольку предполагал он к добыче двух слонов африканских, двух леопардов пятнистых, двух буйволов каппских. Ну и сейбла саблерогого. Двух. И это не считая мелочишки, типа иландов-шмиландов, да куду-муду. Охотиться планировалось в Чолоччо, на границе с национальным парком Хванге. Все это время я пытался добиться от Мартина процентную вероятность летального исхода вышеобозначенных к добыче трофеев и таки добился того, что за пару недель до нашего вылета в Зимбабве он предложил нам вместо 16 дней охоты в Чолоччо порезвиться одиннадцать с половиной дней в Матеттси, а дни предшествующие этому провести либо в его «фильдеперсовом» туристическом лодже в Викфолкс, либо же на Плейн‘с Гейм в его же угодьях. Мотивировалась рокировка тем, что охота в Матеттси — лучшая в стране и мы верняк все добудем. Посоветовавшись с Олегом Подтяжкиным, я решил положиться на судьбу и согласиться на рокировку, выбрав естественно вариант с Плейн’с Гейм.

Полет из Москвы до Виктории Фолкс транзитом через Каир и Йобург прошел обыденно. Первый день и первую ночь на зимбабвийской земле мы скоротали в действительно симпатичном и очень видовом туристическом лодже, рядом с аэропортом, а на следующее утро рванули на минивэне в сторону Булавайо, недалеко от которого предполагалось охотиться на антилоп до переезда в Матеттси. На месте нашего первого ночлега Олег, к великому огорчению, забыл в своем бунгало батон черного хлеба и добрый шмат соленого сала, что и привело нас в конечном счете к неудаче с леопардами! 

Место, где нам предстояло провести три с вечеркой дня до подхода нашей очереди гоняться за слонами да бычками в Матеттси, находилось в получасе езды от Булавайо и являло из себя практически образцовую ферму с обширными и обрабатываемыми сельхозугодьями, засеянными по-большей части маисом и хлопком.

Охотничий участок, включающий в себя помимо буша и полей, выпасы для скота, насчитывал в совокупности более 20000 Га и кишмя кишел антилопами. Руководил всем этим хозяйством 86-летний Петер Джонстон, сам в прошлом мощный профессионал, добывший десятки львов, леопардов и слонов. Словом, являл из себя дiд Петро живую историю Родезии-Зимбабве, для своего возраста был весьма бодр и в подружках имел маму нашего местного охотоустроителя. Вечером, полирнув слегка организм беленьким и найдя благодарные уши моей супруги, усиленные синхронным переводом Олега, дiд поведал массу полезных сплетен из жизни крошечной белой зимбабвийский общины. Мне же, наблюдая за всем этим возможно видимым сельскохозяйственно-охотничьим благополучием, оставалось только диву даваться, как ферма «Cawston Block» до сих пор не стала объектом интереса со стороны во всех отношениях черных рейдеров из какого-нибудь «Единого Зимбабве».

Пару дней охоты прошли без страсти. Да и какая страсть, коли пялятся на тебя полосатые лошадки и прочий рогатый сброд, словно заранее соглашаясь на роль жертвенного животного, да еще и к тому же без права использования добытого мяса для привад в Матеттси! Лишь раз зашлось сердце при виде ранее не виданного бушпига, да и то малость обзадил. Ирина скорее для отстрастки стрельнула цессеби. Ну и пумбу на счастье! С нами, меж тем охотился еще один экипаж, включавший в себя героя Ю-Туба, РН-ча Чепа, не первый год трудившегося у Мартина и одного довольно странного американца.

Странность этого охотника заключалась в том, что за три дня на ферме он добыл четырех зебр и больше ничего, благополучно отбыв в один день с нами в«Уми Вэлли» на неделю за буйволом. Низкие надбровные дуги и невнятная речь выдавали в «зеброфобе» потомственного республиканца и мне подумалось, не является ли этот «геноцид» скрытой от самого себя сублимацией глубокой неприязни американца к ныне действующему Президенту Соединенных Штатов Америки, демократу Барри Хусейновичу Обаме? Ведь если призадуматься, то Барри — самая, что ни наесть зебра! Единственное, что откровенно удивило за время пребывания в поле, так это четыре дневных свидания всех наших экипажей с леопардами. Нам кот лишь раз перебежал дорогу. Был он брусковат и мускулист телом, а цвет заметно отдавал чернотой. На третий день решено было ехать с экскурсией в Буловайо и заодно расхарчиться сифудом.

Экскурсия на фабрику, которой владеет таксидермическая компания — наш партнер в Зимбабве, удалась, чего не скажешь о сифуде. Я же заранее попросил своего профессионального охотника Брюса Кронье, с которым уже охотился в минувшем году в «Уми Вэлли» свезти меня в синагогу, что он перепоручил сделать своему другу Шломо, усадив его за руль нашего минивэна. По дороге Шломо показал нам сгоревшее здание старой синагоги и привез в помещение, арендуемое маленькой, всего лишь в сорок человек, еврейской общиной города. Тфилина2 в молельном зале не нашлось, но его минут через десять привез отец Шломо, Рафаэль, поспешив заверить меня, что это для него вовсе не напряг, а«мицва гдола»3. Укутавшись в талит4 и прочитав «Шма», я еще минут десять потрепался за жизнь на смеси английского и иврита с коллегами-жидами, найдя удивительную схожесть меж нами, несмотря на столь отдаленное друг от друга существование. Заодно пробил за Матеттси, получив в ответ уверение в исключительной добычливости тех угодий.

Утром 18-го августа, мы распрощавшись с гостеприимной фермой и ее брутальным антикварным хозяином, направились туда, откуда начали свое путешествие, ибо нацпарк Матеттси расположен от Викфолкс не более, чем в 40 километрах. Лодж и на сей раз удивил. Это вам не «Уми» с его спартанским сервисом и полоумными бегемотами в Карибе. Со слов Брюса, это весьма симпатичное и довольно ухоженное заведение раньше, когда Зимбабве еще только поднималось с колен, принадлежало белым и служило любителям фотоохоты. Нынче же лагерем управляет черный менеджмент из числа родственников супруги зимбабвийского президента-долгожителя с обязательной управленческой ротацией раз в пару лет. Видимо, много родственников.

То, что менеджмент черен, как украинская ночь, стало ясно за первым ужином, который подали после наших настойчивых голодных воплей аж в 23-00! Ну, да мы чай не на харчтур приехали и через пару дней все вошло в норму, а кормили хорошо. Еду готовил совсем молоденький паренек, специально завезенный из Хараре. Удивил еще и тот факт, что за мясо на приваду нам пришлось платить. Только тела двух зебр мы могли взять бесплатно. Ну и кишки от других трофеев. В лодже кроме нас охотились еще два поляка. С ними мы за пять минут нашли общий язык и получили в подарок тушу только что добытого ими куду. Охотник Янек и сопровождавший его агент Хуберт рассказали нам, что накануне с лоджа отбыл москвич Андрей, который отказывался с ними бухать, но добыл при этом отличного льва, череп и засоленную шкуру которого мы с Брюсом посмотрели потом на живодерне.

На следующее утро началась совсем другая работа. Мы с Ириной синхронно добыли по козлу на привады. Жена охотилась с Пьером Хундермарком, молодым, очень толковым и коммуникабельным РН-чем. Петруха пахал не за страх, а за совесть. Мишенью номер один мы назначили для него леопарда. Я же сразу решил, что первого элефанта стреляю что Б-г пошлет, но с бивнем не менее 40 фунтов, а за вторым побегаем. Заранее договорились, что первые два выстрела мои, а затем совместное творчество. Первый полный день в Матеттси мы потратили на козла и разведку, а ранним утром второго дня, едва отъехав от лагеря, заметили на заросшем бушем склоне пасущегося быка с близкими к требуемым характеристиками и приняли решение идти за ним.

Пока мы поднимались по склону, слон успел перевалить за гребень. Когда же мы минули гребень, то поняли, что бык пасется не один. Между нами и слоном нежданно-негаданно оказались две слонихи с малышами, причем были они накоротке, метрах в двадцати пяти, закрывая собой самца. Слонихи заметили нас и начали потихоньку удаляться вниз по склону, открывая тем самым слона, что не переставал кормиться, стоя к нам задницей в анфас. Мы выждали, пока самки наберут дистанцию метров в шестьдесят. Затем я быстро вскинулся и дважды выстрелил в лопатку и легкие быка, и еще дважды совместно с Брюсом по бегущему трофею. В этот самый момент и случилось непредвиденное. Одна из самок, что постарше, развернулась и ринулась в атаку. Слониха летела со скоростью трамвая и с напористостью Розы Сябитовой из«Давай поженимся», выбрав объектом своего внимания почему-то именно меня. Уши были прижаты, а из трубного рева послышалось бессмертное: -«Что ж ты, фраер сдал назад? Не по-масти я тебе?»

Вечно, уважаемые дамы и господа, я страдаю из-за баб! И скажите на милость, что нашла во мне, сорокапятилетнем не единожды женатом многодетном отце, эта чертова корова, когда вокруг было столько холостых, разноцветных и симпатичных парней? Сдавать назад мне было некуда, и, подпустив ее совсем близко, я вскинулся и выстрелил последним патроном, как мне казалось в лоб. Вы думаете, невозможно промахнуться по слону с дистанции восемь метров? Можно, еще как можно, особенно если оставить оптику на «четверке» после пальбы по трофею.«Розита» тем не менее остановилась малость налякавшись, а я начал сложное движение назад и в сторону, выкидывая попутно пустой магазин из «Зауэра» 416 калибра и запихивая в карабин заранее запасенный двухпатронный «штатник», снаряженный двумя «солидами». И тут мне крепко помог наш геймскаут Феир, начавший сажать одиночными из своего М-16 по раскрывшимся ушам слонихи.

После такого пирсинга она сама малость сдала назад, а мой РН, все это время державший сбоку мозг «Розиты» на мушке своего музейного 458 Lotte с последним патроном в патроннике, геймскаут и следопыт начали орать на нее благим матом, размахивая оружием и руками. Я, дославший к тому мигу патрон на место и скрутивший оптику на единицу, тоже встал в строй и заорал вместе со всеми: -«Амба, амба, амба!», добавив ясно дело пару-тройку идиом на русском относительно ее матери и желаемого направления дальнейшего движения. В итоге, состоялся классический»расход по мастям«и ничьи дети, к всеобщему удовольствию, сиротами не остались.

Брюс объяснил геймскауту и мне, что мой первый и он же последний выстрел пришелся в основание прижатого уха слонихи, пройдя по мякоти и навылет, поскольку стрелял я снизу вверх и малость в сторону. Условившись вернуться к месту происшествия, мы дозарядились по-полной и ринулись за быком. Трофей далеко не ушел. Он лежал метрах в ста пятидесяти от того места, где я шмальнул по нему последний раз. Сблизившись с бедолагой, я постарался добить его выстрелом в мозг, но преуспел в этом лишь с третьего раза.

Вот так, уважаемые дамы и господа, сколько ни читай книжек, сколько ни смотри фильмов, в которых охотники с изяществом торреро кладут единственными выстрелами элефантов пачками, только так, чувак. В бою обретешь ты знание свое! Затем мы вернулись к следу отпирсингованной коровы, протропили его с пару километров, убедились, что кровь по виду легка, а тела нет и направились в администрацию Нацпарка писать рапорт о случившимся инциденте. Ирина в тот же день взяла своего первого буйвола. Вообще на этой охоте стреляла она здорово, добывая все свои трофеи с одного выстрела, словно какая «белая колготка».

Жена с Пьером целый день без ланча скрадывали стадо, шедшее не быстро, но практически без остановок. Как выяснилось позже по характерному рыку, параллельно с ними охотился лев. Лишь на вечерней заре удалось зайти буйволам в лоб и, выбрав одного из многих, выстрелить метров с восьмидесяти быку в лопатку из «девятки». Он не прошел и тридцати шагов. Мы же с моим профи начали настоящий слоновий учет в зонах, где гиганты чаще всего совершали свои переходы из Нацпарка на участки с разрешенной охотой, насчитывая за день порой больше сотни животных. Если позволял ветер, то мы приближались иной раз к стаду или одиночке метров на десять-пятнадцать и пристально рассматривали бивни, как какие дантисты.

Если во время наших поисков мы замечали иной достойный объект, то быстро переключались на него, добыв таким образом зебру, молимую Петей на привады и буйвола. А вот сейбл не давался, был как заколдован! Хотя мы много раз видели этих антилоп и пытались скрасть на выстрел. Уж больно глазаст и осторожен саблерогий в дикой природе, да и в стрельбе я был неряшлив.

Время летело быстро, искомый слон не шел нам в руки и мы всем экипажем уже неделю не вылезали из буша, выдвигаясь на охоту по-темному, возвращаясь после заката и ланчуя в лесу под осиной. С каждым днем пребывания в Матеттси, я все больше удивлялся богатству угодий как «пятерочными» видами, так и возможностью регулярно встречать великолепные трофеи антилоп в условиях совершенно дикой, естественной среды обитания. Радовало и изобилие кошек. По ночам мы часто видели на дороге циветт, одним утром нашли свежеубиенного африканского дикого кота, только что погибшего в схватке с хищной птицей.

Утром же заметили крупного самца читы, перебежавшего нам дорогу, приняв его поначалу за леопарда. А встречи со львами и вовсе стали обыденностью. Вот только леопард никак не хотел идти на приваду, несмотря на то, что их мы совместно с Пьером обустроили в общей сложности восемнадцать штук, связав большую часть единым потаском из внутренностей добытых зебр. Видимо, сказывалось изобилие копытных и их потомства. Да и генифала было очень много. Единственное, что из опыта могло спасти ситуацию, так это соленое украинское сало с батоном бородинского хлеба, на которые коты в Африке приходят всегда, но и они были безвозвратно утеряны еще в первую ночь на зимбабвийской земле. 

Солнце клонилось к ланчу третьего с краю дня нашего насышеного событиями путешествия. Накануне вечером мы видели огромного слона-одиночку на территории Нацпарка и даже пошли шугнуть его через границу на нашу сторону, но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что бивень малость не того калибру. На сей раз путь нашей Шайтан-арбы пролегал вдоль сухого русла одной из многочисленных речек, пресекающих территорию Нацпарка.

Деревья, растущие вдоль подобных сезонных водных артерий, значительно выше, чем разного рода и колючкости акации, наполняющие буш, но даже и они не смогли скрыть от нас здорового слона, бредущего по сухому, песчаному дну. После наблюдения в бинокль, бык был признан«берибельным» с бивнем под полтинник, но дело малость осложнялось свитой голов этак в двадцать. Ну да нам не привыкать. Бегом мы обрезали стадо, ловя ветер и заходя в лоб. Брюса на сей раз я попросил воздержаться от стрельбы, сосредоточившись на безопасности. Сам же поставил оптику на «двойку». Бык приблизился метров на сорок, я выскочил из-за акации, служившей нам маскировкой, и дважды выстрелил в лопатку и легкие, не обращая внимания на одну из коров, что раскрыла уши и двинулась в мою сторону. После выстрелов в стаде началось жуткое мельтешение и мы с моим профи быстро сиганули назад за куст. Секунд через десять стало ясно, что слоны бегут от нас по сухому руслу, поднимая тучи песка и красноватой пыли. Я снова выскочил из укрытия и увидел своего быка, семенящего на чистом и в стороне от стада. Расстояние до него составляло уже метров под двести. Скрутив оптику на максимальную «шестерку», я принял положение для стрельбы стоя и трижды выстрелил в удаляющуюся задницу гиганта, после чего он исчез с радаров.

После подзарядки боекомплекта, мы быстро, всей командой, включая геймскаута и следопыта Руи, на сей раз все время остававшихся в арьегарде событий, начали искать следы, но этого не понадобилось. Отойдя в сторонку дабы не путаться под ногами у виртуозов Зимбабве, я практически сразу увидел искомое. Элефант стоял метрах в восьмистах, периодически пытаясь сдвинуться с места тяжелым неровным шагом.

Брюс вызвал машину по рации и мы быстро обрезали быка. В смысле, что не сделали ему обрезание, а сократили дистанцию и я впервые получил для выстрела сошки. В мозг все равно сразу не попал. В скорости выпить с нами на слониных кровях подъехал и второй экипаж. Окончательно убедившись в тщетности попыток накормить леопарда зеброй, Ирина, Олег Подтяжкин и Пьер оставили в покое привады и привезли с собой виски и сейбла с сорокадвухдюймовыми «саблями», добытого как всегда единственным выстрелом. 

Вечером последнего дня нашей динамичной охоты мы сидели у огня в бома, выпивая и подхваливая друг друга. Строили планы на будущее, записывались в очередь на льва сюда же в Матеттси. Утром короткий рейс до Йобурга и комфортная ночь до Каира. Мы еще не знали какие выкрутасы нас ждут. 

После того, как арабский особист снял нас с поезда, мы заселились в транзитный отель. Южноафриканских виз не было и выход в город для нас был закрыт. Все утро и полдень следующего дня мы с Олегом провели в пустых хлопотах, силясь найти хоть кого-нибудь из нашей авиакомпании, чтобы улететь рейсами их коллег по альянсу или получить хоть какую-нибудь информацию относительно багажа и оружия. Все было пусто и суетно. Представитель «Еджипет Эир» должен был явиться лишь вечером следующего дня. Мы даже решились на «рывок» бизнесклассом Эмиратов и купили билеты в один конец. Но милая девушка огорчила нас, сообщив о том, что за оружие надо предупреждать заранее, иначе никак. Стало окончательно ясно, что с карабинами можно улететь лишь с египтянами.

Представитель авиакомпании появился в порту лишь на третьи сутки нашего висения в транзитной зоне, где нас без преувеличения узнавала буквально каждая дворняга. Он представился, сообщил нам о том, что имеет несчастье трудиться в «ЕЭ», в течении часа-полутора решил все проблемы с оружием и багажом, вытащив нас с Олегом Подтяжкиным «за границу» в ЮАР безо всяких виз. Мы вместе вырулили в полицейском участке транзитные бумаги у недоумевавших копов и благополучно переместились в общаковый бизнеслонж. На посадке мы вновь ждали чекиста. На бумаги он и не взглянул, но по харе видно было, что находился в курсе оперативной обстановки. Извиняться никто и не думал.

После транзита в Каире, Родина щедро напоила нас теплом и зеленью. Давно, в апреле Москва проводила нас сугробами. Лет семь-восемь назад я серьезно подумывал подучить немного арабский, поскольку мне, неплохо знающему иврит, сделать это относительно несложно. Жаль, что не выучил. А вот сегодня я пожалуй обойдусь арабскими выражениями типа «предъяви удостоверение личности» или«стой, стрелять буду», которым научил меня мой брат, отслуживший срочную службу в частях Пограничной Стражи Израиля. Правда и слова «шукран»5 и «мархаба»6 забывать не стану. Ведь как ни крути, но что Отец Небесный, что Праотец Земной у нас с кузенами един! Вот только мамы разные.

С уважением, Марат Арифуллин.

Р.S. Хочу выразить свое неизменное почтение супруге, Ирине Арифуллиной, за проявленные удивительную стойкость и оптимизм при преодолении тягот и лишений африканского полювания. Огромное спасибо и Олегу Подтяжкину, организовавшему наше охотничье путешествие и любезно согласившемуся составить нам компанию в этом приключении! Но в Зимбабве мы еще вернемся и не раз. Есть еще чему удивиться охотнику в этих не отпускающих душу местах…

Стоматолог Антон Семенович Шпак – персонаж фильма «Иван Васильевич меняет профессию», квартира которого была обворована Жоржем Милославским. Как говорил Бунша: — «Меня терзают смутные сомнения – у вас точно такая же замшевая куртка, как у Шпака…»
Тфилин – ритуальные принадлежности у иудеев.
Мицва гдола – доброе дело, похвальный поступок.
Талит – обрядовое покрывало белого цвета с черными или синими полосами по сторонам и кистями по углам.
Шукран (араб.) – спасибо.
Мархаба (араб.) – добро пожаловать.

17.08.2012